Поэтому мы и решили поговорить о картине с исполнителем роли помещика Миловидова Алексеем Кортневым. Он и группой «Несчастный случай» руководит, и до «Бойкого места» снялся в трех картинах. 

- Думаете из музыканта, певца может получиться хороший актер? 

- Эти вещи не противоречат друг другу. Хороший актер может полу-читься и из инженера, и из химика. Есть пример Виктора Авилова, который до того, как стать актером, был траншеекопателем. А можно быть хорошим музыкантом и при этом быть никаким актером. На сцене я играю роль лидера рок-группы «Несчастный случай». Когда я играл Ленина в спектакле «Синие кони на красной траве», я вел себя иначе. Так и здесь. Мне было интересно попробовать себя в эксцентричной роли, потому что раньше мне доставались роли одних только негодяев. А здесь мне доверили сыграть романтического героя. Только я не могу сказать, что мне это удалось, к сожалению. Я видел свои сцены во время озвучания и, признаться, не очень себе понравился. 

- Не получится ли из «Бойкого места» очередных «Старых песен о главном»? 

- Я понимаю ваш вопрос. Но «Старые песни о главном» - это капустник, где одевают людей в смешные костюмы и заставляют их говорить смешные вещи. А «На бойком месте» - серьезная работа, все-таки по пьесе Островского. Фильм получился очень традиционный, костюмированный, исторический. Алексей Сахаров добился от Валдиса Пельша и от Коли Расторгуева серьезной игры. 

- А ваш Миловидов, он какой? 

- Он шалопай. Причем настолько шалопай, что иногда его заносит в негодяйство. Он волочится за двумя женщинами, которые живут под одной крышей. Но он настолько искренне все это делает... Мне кажется, получилось действительно доброе, семейное кино. 

- Семейное кино? Чем же оно отличается? 

- Это фильм, который поднимает простейшие гуманистические проблемы - любовь, дружба, предательство... Типа «Санта-Барбары», это самое семейное кино, оно увлекает людей любого возраста. Семейное кино авантюрное, но не слишком. Там нет крови, пальбы. Все приглаженное, скругленное, обтекаемое. Его можно смотреть перед сном, потом будешь спокойно спать. 

- Играть милого и приглаженного персонажа сложнее, чем однозначно отрицательного героя? 

- Во мне есть отрицательно-обаятельная природа, поэтому, играя таких героев, мне приходится меньше напрягаться. Есть голливудский принцип: играть тот характер, который тебе свойствен. А вообще, мне очень хотелось бы сыграть своего современника. Потому что в моих ролях либо присутствует иностранный язык, который не дает нормально раскрываться, либо костюмность. 

- Как вы, кстати, играли с такими большими усами? 

- Да ужасно! Нет возможности улыбаться, улыбка получается вымученная. Я несколько дней учился улыбаться одной нижней губой. Потом усы все время отклеивались. Во время эпизода забываешь, что на лице наклеен целый огород... Это вряд ли заметят зрители, но я во время озвучивания видел, как в некоторых эпизодах усы начинают медленно отходить. 

- Зато озвучивать персонажа с усами легче. 

- Да. А если стоишь спиной к камере, то вообще элементарно. 

- Когда картина ещё снималась, о ней говорили как о возрождении мюзикла. 

- То, что мы сделали, называется не мюзиклом, а музыкальной комедией. Композитор - Геннадий Гладков, а это уже говорит о хорошей музыке. Но на сей раз, как мне кажется, материал его подвел. Ему пришлось писать музыку, стилизованную под произведения девятнадцатого века. Поэтому Геннадию Григорьевичу негде было развернуть свой талант полистилиста. Там нет хитовых мелодий, как в «Обыкновенном чуде» или «Формуле любви», но при этом получилось стройное и интересное действо. Я думаю, что смотреть этот фильм будет очень интересно. Другое дело, что петь песни из него не захочется. Я их ценю. Они очень профессионально написаны. Но стилизованность под девятнадцатый век... Народ не будет их петь. 

- Но ведь романсы же поют? 

- Не поют. Поют только «Ой, мороз мороз», да и то, когда выпьют. 

- Как вам с Расторгуевым работалось? На эстраде вы такие разные. 

- Хорошо. Мы до этого были знакомы, но вместе не работали. Он оказался хорошим актером. Коля человек очень компанейский и надежный, точно так же, как и я, и мы дотошно разбирали сцены, сидели на «Мосфильме» десятками часов. И приезжали на площадку, даже когда не было наших сцен. 

- А съемки музыке не мешали? 

- Нет, нам удавалось совмещать съемки с концертами. Концерты у нас в основном по вечерам, а съемки были днем. Мы даже умудрились два раза съездить на гастроли, как, кстати, и Коля Расторгуев. 

- Вам не обидно думать, что вас в фильм пригласили только ради раскрутки? 

- Мы и были приглашены ради раскрутки. Мне это не обидно. Я по образованию математик. Мне пофигу, что ценится - мое лицо или мой талант. Если бы я сам себя не раскручивал по жизни, меня никто не позвал бы в кино. Я ведь не состою на учете ни в одном актерском агентстве. 

- Где у вас лучше получается - в кино или на телевидении? 

- Я старался в кино сделать что-то надолго. На ТВ у меня лучше получается, я знаю этот жанр, опытен в нем. Но я надеюсь, что у меня появится своя передача. То, что есть сейчас, мне не нравится. 

- Говорят, что после съемок фильма Валдис Пельш вернулся в «Несчастный случай». Это правда? 

- Пельш вернется в будущем году, будем делать мюзикл. Но как музыкант в группу он не вернется, это бессмысленно. Проще позвать Расторгуева. 

- А кто лучше как актер - вы или Пельш? 

- Я. Я лучше.