Между зимой и весной, 16.00. Я на Пушкинской. Его нет. Холодно. Черт, ужасно холодно, а я опять из понта не надела свою дурацкую шляпу. Наверное, если сейчас дернуть меня за ухо, то легко можно отломить кусочек...

Стоп. Появляется он - Алексей Кортнев. На нем длинное черное пальто, черный берет и сумка через плечо. Тут мне почему-то вспомнился Воланд из “Мастера и Маргариты”...
 

А.К. : Привет, пойдем поищем, где потише.
Вывеска “Бистро”. Золоченое крылечко, темные стекла; заглянули - тихо. Сойдет.
А.К. : Я думаю, мы возьмем кофе. Ты какое-нибудь пирожное будешь?
Е.А : Нет, спасибо.
А.К. : У меня в квартире стоит практически пустой холодильник, но в нем, правда, иногда заводятся какие-то минимальные продукты типа сыра, йогурта, молока, потому что ни времени, ни желания, ни умения готовить у меня, к сожалению, нет. Любимое блюдо - солянка рыбная. Рекомендую в ресторане Дома актера. И, конечно, японские, китайские блюда. Вся эта сырая дрянь - рыбка, кальмары - не только модно, но и очень вкусно.
Алексей задумчиво посмотрел в бокал с коньяком, который он заказал к кофе. Хотелось бы понять, что же он желает увидеть в темном тягучем коньяке, цвет которого казался еще насыщеннее на фоне изумрудной льняной салфетки. Чем дольше я вглядываюсь, тем сильнее недоумеваю, почему же он сперва показался мне похожим на Воланда? Нет, и близко нет. И вдруг...
А.К. : Наше счастливое число 13. Мы, как правило, стараемся играть большие концерты  тринадцатого числа, особенно по пятницам. Тринадцатого числа (13 сентября 1983) мы познакомились с Валдисом, нам было по тринадцать лет. Мы встретились при поступлении в университетский театр, на отборочном туре, и фактически считаем, что с этого момента и возник дуэт “Несчастный случай”. Осенью этого года нам будет уже 15 лет. Громкого юбилея ожидать не стоит: я очень не люблю отмечать дни рождения и юбилеи в компаниях. Стоит ожидать новую программу, которую мы сейчас пишем. Это очень серьезный проект, который мы собираемся реализовать с одним из телевизионных каналов, с русскими, американскими, китайскими актерами, сделать действительно большое шоу, с которым можно будет ехать гастролировать по странам и континентам. Называться мюзикл будет “Москва 2000”.
Какой замечательный турецкий кофе, не в пример растворимому. Но какая малюсенькая чашечка! Алексей, улыбаясь, напевает мотивчик одной своей ныне популярной песенки. Кажется, он заметил, что я отвлеклась...
Е.А.:  “Нет, я не понял”?
А.К. : Да, она. Эта песня, в отличие от других, написанных “НС”, совершенно не является рокенролной исповедальней. Она написана в чистом виде от лица так называемого лирического героя. Очень редко бывают интересными песни, написанные о себе. Или же они бывают гениальными, например у Высоцкого. А если брать Б.Г. или Макаревича, то это уже словесные игры, и ни в коем случае про себя не пишется.
Ресторанчик совсем маленький. Пятерка круглых столиков, покрытых тяжелыми зелеными скатертями, зеркальный шкаф в прихожей. Симпатичный молодой служащий вешает в шкаф чье-то пальто. Перехватываю его взгляд.
Е.А. : (обращаюсь к Алексею) Что ты думаешь о любви с первого взгляда?
А.К. : Свое счастье, пусть даже призрачное, промелькнувшее стороной, нужно искать, нужно добиваться. И в этом поиске, в ожидании чуда, собственно, и стоит жить. Это, наверное, и есть состояние влюбленности. Потому что, когда ты его находишь, это уже любовь, это уже такое большое, серьезное дело, железобетонное.
Е.А. : А у тебя есть этот железобетон?
А.К. : Ну да, фактически да. То есть у нас с Юлей не зарегистрированные официально отношения. “Амбулаторная семья”. Этот термин изобретен лично мной. Лечение бывает стационарным, когда человек укладывается в больницу, и амбулаторным, когда время от времени посещаешь и принимаешь некоторые процедуры. Вот так и у нас: встречаемся мы где-то раз в два-три дня, но с большим удовольствием.
Хлопнула дверь, в наш теплый уголок ворвался морозный сквозняк. Покружил, покружил и рассеялся. Снова воцарилось блаженное тепло.
А.К. : У меня сегодня весь день пошел наперекосяк из-за мороза. С утра никуда не поехал, остался сидеть дома в обнимку с обогревателем. Представляешь: взрослый дяденька сидит за столом, положив ноги на огромный обогреватель.
Е.А.: Не припекало, нет?
А.К. : Припекало страшно,  а делать нечего - потому что щели в окнах заклеить лень.
Е.А. : Какие ты видишь сны?
А.К. : Бывало несколько раз, когда мне приснились какие-то фразы, которые потом были использованы. Например, у нас была такая песенка “Может быть, найдется место нам в уголочке неба”. Весь этот образ небесного уголочка мне просто приснился. И еще я очень хорошо помню один сон. Мне снилось, что я окружен толпой людей в каком-то зале и непрерывно говорю какие-то остроты, мудрые изречения, и все вокруг кричат и записывают . Я - кладезь светоча разума, величайший оратор. От переполнявшего мою душу восторга я ночью встал, в полусне нащупал на полке блокнот (благо, он там лежал) и записал один из этих гениальных афоризмов. Утром, когда я прочитал то, что там написано, я был совершенно потрясен. Там было написано: “Для насморка не надо мускула”.
Е.А. : И какая судьба у этой фразы?
А.К. : Никакая. Я думаю, что уже и блокнота этого давно не существует. Но какая разница: я -то ее запомнил на всю жизнь. Понимаешь, для насморка не надо мускула. На мой взгляд, это полная чушь, абсолютно.